Краткая биография:
Она родилась в Гарлеме в театральной семье. Ее мать Эдна Хорн была в двадцатые годы одной из ведущих актрис театра “Лафайет”, и Лена буквально с колыбели впитала в себя запах кулис. Как-то еще в младенческом возрасте она проползла до середины сцены, забралась в камин, стоящий у задника, и до самого конца действия оттуда до зрителей доносились невнятные бормотания...
В начале тридцатых дела у Эдны Хорн пошатнулись, и, чтобы выправить материальную ситуацию, она обратилась к своей подруге Этель Уотерс с просьбой взять ее шестнадцатилетнюю дочь в свое шоу. Так Лена Хорн переступила порог Коттон-клаба, и уже с первых дней ее пребывания здесь было ясно, что вокальные и пластические данные девушки намного выше, чем это требуется хористке и участнице кордебалета. К тому же светлокожая мулатка была ослепительно красива. Свои первые мемуары “Lena Horn: In Person” она опубликовала в сорок лет. В середине шестидесятых годов я читал эту книгу во Всесоюзной государственной библиотеке иностранной литературы (“Разинке”, как мы ее тогда называли, поскольку она находилась на улице Разина). Дойдя до фотографии шестнадцатилетней актрисы, я долго не мог от нее оторваться. Оглянувшись назад, с изумлением увидел за спиной несколько пар восторженных глаз. Когда через несколько дней мне снова выдали эту книгу, этой фотографии уже не было — она была аккуратно вырезана бритвой...
По причине своих вокальных, пластических и внешних данных Лене предоставили сольный номер. Это была песня Гарольда Арлена “As Long As I Live”, которую юная красавица пела в дуэте с Эвоном Лонгом. Успех был потрясающий. Но проходили годы, репертуар вокалистки не пополнялся, несмотря на ее страстные желания. И она поняла, что песню “Так долго, как я живу” она будет петь так долго, как живет. Нужно было уходить из Коттон-клаба. Но это было сделать очень непросто. Если музыкант уже свое отработал, то с ним расставались легко, даже если это личность такого масштаба, как Дюк Эллингтон. Но если артист приносил клубу доход, то вырваться из его тисков было почти невозможно. Как-то к руководству клуба пришел отчим певицы, поговорить о расширении репертуара дочери, и был жестоко избит. Выход из создавшегося положения подсказала мать, Лена спокойно доработала до окончания срока контракта и на следующий день в Коттон-клаб не заявилась.
Она стала солисткой оркестра Ноубла Сисла и одной самых замечательных певиц эпохи свинга. В 1933 году коронным номером Коттон-клаба была песня “Штормовая погода”, сочиненная Гарольдом Арленом для Этель Уотерс. Ее также с блеском исполняла Айви Андерсон с оркестром Дюка Эллингтона. Лина Хорн рискнула создать свою версию этой песни и превзошла своих знаменитых коллег. Услышав ее, Элла Фицджеральд заметила: “После Лины Хорн к этой песне лучше не прикасаться”.
Следующим хитом артистки стала песня Винсента Юнанса “Мore That You Know", входящая в антологию легендарных вещей свинга. А дальше была штормовая погода. Певица была что называется нарасхват. Она пела с поразительным лиризмом песни Дюка Эллингтона, Фэтса Уоллера, Кола Портера, вызывая восхищение авторов. С огромным драматизмом исполняла трагический народный блюз “Rainy Kay”. Газеты сравнивали ее голос с каплями меда. Мне это сравнение кажется поверхностным. Оно предполагает некоторую дискретность в то время, как зафиксированные на пластинки исполнения певицы покоряют совершенством фразировки, дополненной в видеозаписях изяществом пластического рисунка. Кроме того, у нее огромный лирический дар, так что каждая фраза — полифония чувств.
В 1940 году Лену пригласил в свой коллектив Чарли Барнет. Это был первый в истории джаза случай, когда цветная вокалистка стала штатной солисткой белого оркестра, хотя “гостящие” негритянские певицы выступали со своими “бледнолицыми” коллегами и раньше. Она работала также с оркестром Арти Шоу.
Оставаясь популярной джазовой певицей, Лена Хорн в сороковые годы становится кинозвездой. В тридцатые годы негритянские артисты приглашались в Голливуд для исполнения либо второстепенных ролей (главным образом слуг), либо вставных музыкальных номеров. В фильме “Панама Хатти” с музыкой Кола Портера, вышедшем на экраны в 1940 году, Лена сыграла одну из главных ролей наряду с белыми коллегами, и этот факт был высоко расценен прогрессивной общественностью. Продолжая сниматься и дальше, певица стала такой же этикеткой мюзиклов фирмы “Метро-Голдвин-Мейер”, как Джуди Гарланд, Дина Дурбин, Джинджи Роджерс. Она вышла замуж за известного белого голливудского дирижера, пианиста и сонграйтера Ленни Хейтона. Супруги организовали интеллектуальное общество. На его вечеринках хозяин дома вспоминал свою бурную джазовую деятельность в двадцатые годы, дружбу с Баксом Бейдербеном. Но главной темой собраний была проблема расового равенства.
Представленный Дюком Эллингтоном, одним из самых активных членов общества был Билли Стрейхорн, к которому супруги относились как к своему сыну. А далее Дюк пригласил актрису в свой антирасистский спектакль “Прыгай от радости”, где были заняты исключительно негритянские актеры. “Ревюзикл” не имел большого успеха, но сыграл важную роль в формировании гражданского и художественного облика артистки. Работая над своими номерами, Лена советовалась с Полем Робсоном. Правда, сыграла она лишь в нескольких представлениях, а далее вынуждена была отдать свою роль Доротти Дэндридж.
Одним из последствий спектакля стала идея создания фильмов, в которых бы снимались только негритянские артисты. В 1943 году Винсент Минелли решил перенести на экран спектакль “Хижина в небе”, который уже три года с успехом шел в Нью-Йорке в театре Мартина Бека и был охарактеризован критиками как “краеугольный камень американского музыкального театра”. Играли в нем негритянские актеры, но режиссерская группа состояла из белых людей, причем русских. Балетмейстером был Джордж Баланчин, художником Борис Аронсон, а композитором Владимир Дукельский, он же Вернон Дюк.
Спектакль, поставленный по мотивам негритянского фольклора, рассказывал о вознесении на небо цветного парня по имени Литл Джо. Эту роль исполнял Тодд Данкан, прославившийся исполнением заглавной роли в известной опере Гершвина. В праведных делах молодому человеку помогала обаятельная неунывающая Петунья, блестяще сыгранная Этель Уотерс. А сбивала героя с “пути истинного” обольстительная Джорджия Браун, воплощенная на сцене знаменитой балериной Кэтрин Данхем.
Экранизируя спектакль, режиссер переосмыслил образ соблазнительницы, сделав ставку не на пластическую, а на вокальную характеристику героини. Кэтрин Данхем для такой трактовки роли не подходила. По совету Дюка Эллингтона была приглашена Лена Хорн. Картина с успехом шла в США и Франции, но ее негритянский колорит устраивал не всех. Однажды в Монт Плисент (штат Теннеси) толпа расистов ворвалась в кинотеатр и прекратила демонстрацию фильма.
Но зерно было брошено, и конкурирующая с “Метро-Голдвин-Мейер” фирма “Двадцатый век Фокс” почти одновременно с вышеназванной картиной выпустила свою, тоже “всенегритянсккую” — “Штормовая погода”. Фильм не блещет драматическими и постановочными находками. Он сделан по принципу “ах, так?!...”. Ах, у вас оркестр Дюка Эллингтона — так у нас будет Кэб Кэллоуэй. У вас вставной номер Луи Армстронга? Так мы покажем Фэтса Уоллера. У вас танцы? В таком случае мы пригласим братьев Николас, а главную мужскую роль предложим Биллу Робинсону, а женскую, естественно, Лене Хорн. Благодаря этому прагматизму фильм имеет историческую ценность. Помимо названных артистов, зрители видят в начале фильма прародителя гарлемского джаза Джима Риза. В годы первой мировой войны он, будучи капельмейстером духового оркестра пятнадцатого пехотного полка, первым познакомил французов и англичан с джазом, за что и получил прозвище “Европа”.
В конце шестидесятых годов этот фильм демонстрировался в Москве в Центральном Доме композиторов. Аудитория собралась песенно-академичная, но было немало и композиторских детей. И когда в финале фильма появилась крупным планом Лена Хорн с исполнением титульной песни, публика восторженно зааплодировала.
Сорок третий год явился для артистки кульминацией карьеры, и мэр Нью-Йорка Лагардиа объявил один из дней года "Днем Лены Хорн". С утра до вечера актриса ездила по улицам города на открытом автомобиле, принимая восторженные приветствия жителей. Популярность не избавила певицу от проявлений расизма. Как-то в годы войны она зашла в ресторан для белых, и ее отказались обслуживать. Когда же артистка выходила, один из посетителей попросил у нее автограф.
Фильм "Слова и музыка", вышедший на экраны в 1948 году, принес Лене очередную удачу и хит “Lady Is A Tramp” (музыка Ричарда Роджерса, стихи Лоренца Харта). И снова штормовая погода: мюзиклы, мюзиклы, мюзиклы. В 1957 самым популярным из них явился спектакль “Ямайка” с музыкой Гарольда Арлена, не сходивший со сцены в течение двух лет. Он рассказывал об уроженке Вест-Индии, которая живет в окружении морских волн, пальм, акул и не выходит замуж за своего избранника до тех пор, пока тот не выполняет своего обещания свозить ее в Нью-Йорк. Исполняя эту роль, актриса пела восемь песен в разных жанрах: блюз, баллада, калипсо. И после каждой аудитория взрывалась аплодисментами. Ведущий театральный критик тех лет Брукс Эткинсон писал в рецензии на спектакль: “Своим ароматом комедия обязана, прежде всего, Лене Хорн. Эта сепиа-леди с блестящими глазами и сочным певческим голосом умеет внести эмоциональность в каждую песню без ущерба своим аристократическим манерам”.
В конце пятидесятых Лена была широко известна не только своими художественными достижениями, но и гражданскими поступками. Она отказалась сниматься во многих фильмах, где негры трактовались по голливудским стереотипам. Актриса расторгала контракты с театрами и концертными залами, если в них не допускались цветные или им разрешалось сидеть только в специально отведенных местах (так называемых “райках”).
Ее социальная активность особенно возросла в шестидесятые годы, когда Америку штормило от смелых действий новых левых. Тогда певицу можно было видеть на политических митинга столь же часто, как и в концертных залах. Она участвовала в Марше на Вашингтон, явившемся кульминацией Третьей негритянской революции. Вспоминая об этих годах, Лена говорила: “Я видела, как белые и черные американцы постепенно стали жить и работать вместе. Это сделало нас лучше”.
Несмотря на свою огромную художественную и социальную занятость, артистка покоряет своих коллег обаянием и удивительной отзывчивостью. В 1959 году в канун своего шестидесятилетия Дюк Эллингтон стал получать посылки от разных музыкантов, где были пластинки с записями его любимых произведений. Радости композитора не было предела. Инициатором акции была Лена Хорн. Дружба с Эллингтоном, начавшаяся еще с Коттон-клаба, сохранилась до последних дней композитора. Великий Герцог джаза посвятил ей одно из своих стихотворений — вариацию на тему “Sophisticated Lady”, где говорится о том, что все, к чему прикасается Лена, будь то поношенная шляпа или старомодный флакон духов, становится прекрасным. В шестидесятые-семидесятые годы певица принимала активное участие в религиозных концертах бэндлидера.
Лена Хорн поет и сейчас. Причем не скрывает своего возраста, иногда иронизирует над ним. И люди снова удивляются. Подходят к ней после концертов и говорят, что благодаря ей перестали стесняться своих лет. А уходя, напевают “Штормовую погоду”.